«...мы имеем в ряде случаев примирительное отношение низовых организаций и бедноты к новому кулаку, кулаку советской формации. Нередко можно было и сейчас еще можно встретиться с рассуждениями: «какой же это кулак, раньше до революции батрачил, за время революции обжился, поднялся, стал на ноги, - дошел до всего своим собственным трудом и вдруг он кулак…» «Как же можно сравнивать старого кулака, имевшего торговлю до 1917 г. – с новым кулаком, поднявшимся лишь в последние 3-4 года».
«причинами подобного почтения к новым кулакам являются:
1)воспоминания и традиции 1918 г., когда комбеды раскулачили деревню;
2)тем, что старый кулак (до 1917 г.) был типом вполне выделившимся от крестьянской массы, открыто враждебным бедноте и батрачеству, тогда как новый кулак (советской формации) еще не оторвался и не обособился от массы трудового крестьянства, имеет с нею массу связей;
3)тем, что самые формы эксплоатации сейчас имеют значительно более скрытый характер, чем раньше;
4)кулак около себя иногда подбирает и группирует путем подачек и поблажек некоторые круги бедноты;
5)беднота, неуверенная в изгнании кулака, боится выступать против него».
Как видим, крестьяне руководствуются скорее чувствами, нежели такой характеристикой власти, как наличие наемных работников. Дореволюционный кулак в тех условиях успел позволить себе в отношении односельчан больший беспредел, не боялся, а скорее даже стремился, равняясь на дворянскую элиту, противопоставить себя «быдлу». В условиях, которые создала революция и Советская власть, доминирование нового кулака, видимо, в большинстве случаев не сопровождалось подобными эксцессами, соответственно и крестьяне часто относились к таким новым кулакам более примирительно. Впрочем, и абсолютизировать эту особенность едва ли возможно.